Филипп Г.Крейенбрук

Продолжение....

К этим аргументам Мингана мог бы добавить решительное утверждение Исмаила бега о том, что у езидов нет писаний, и ипсиссима верба Джилве: "я веду без Писания". Был также вопрос о типе курдского языка, используемого в версии произведений Анастасии. Как понял Эдмондс, отнюдь не являясь архаичным формой курдского языка, языком текстов является современный сорани-диалект, на котором говорят в районе Курдистана, где не было никакого известного присутствия езидов с шестнадцатого века и который, вероятно, не развивал письменную литературу до конца восемнадцатого века.

Выводы Мингана были позже оспорены Фурлани, неявно признав, что ни один из его других контраргументов не является доказательством древнего происхождения дошедших до нас текстов, итальянский ученый выдвинул в качестве своего окончательного и, как он считал, убедительного аргумента следующее;

Курдский текст впервые опубликован Анастасии написано на средневековом курдском диалекте, на котором больше не говорят в наше время. Курдский диалект этих книг убедительно показывает, что они подлинны, то есть не могли быть написаны задолго до конца Средневековья или начала современной эпохи.

Поскольку, как мы видели, фундаментальное утверждение Фурлани было основано на недоразумении, казалось бы, легко вообще отказаться от "священных книг", заключив, что неистовый интерес западных исследователей, вероятно, привел какую-то фигуру сомнительной честности к созданию искусных подделок. Есть несколько аргументов, однако, чтобы предположить, что такое решение было бы слишком простым. Прежде всего, ряд свидетельств путешественника показывают, что по крайней мере часть езидской общины считает, что одна или несколько священных книг существуют, хотя нет четкого указания на то, что они могут содержать. Более того, имена Джилве и Масхафа Реш упоминаются в рассказах авторов, которые писали задолго до того, как вопрос стал проблемой, или которые вообще отрицали существование письменных Священных Книг, как в случае с Исмаилом бегом. Документ, составленный муфтием XVIII века, содержит следующее утверждение: "прелюбодеяние является законным в их глазах, если оно совершается с согласия (мужа). Человек, который утверждает это, сказал мне, что он видел, как это написано в книге под названием Jilwe, которую они приписывают Шейху Ади. "Эмпсон упоминает некоего доктора Форбса, который" во время посещения Синджара в 1838 году услышал о Черной книге [Масхафа Реш], и ему сказали, что автором был Шейх Ади." Хотя эти утверждения доказывают, что произведения, известные как Джилве и Масхафа Реш, были частью религиозной традиции езидов, на самом деле они могли ссылаться на тексты, которые не существовали в письменной форме. Либо муфтий, либо его информатор легко могли заменить понятие письменной книги понятием устного текста. Утверждение Исмаила Бека о том, что у езидов нет Священного Писания, а Божье слово "передается от отца к сыну в соответствии с традицией "Гили-Э Азим" [то есть Джилве]", показывает, что сын княжеской династии думал о Джилве, как о устно передаваемом религиозном тексте. Совсем недавно, в 1968 году, профессор Джойс Блау посетила Джебель Синджар и записала текст, который ее Информатор назвал Масхафа Реш.

Запись не содержит текста, в значительной степени состоит из эпизода легендарной истории езидов — но утверждение информанта можно с уверенностью принять за предположение, что Масхафа Реш "мыслился локально как устный текст, который можно было читать, как и другие подобные тексты. На то, что существовала также традиция связывать текст с написанной книгой, указывает тот факт, что профессору Блау показали чистую тетрадь, которая, как говорили, была Масхафа Реш.

Представление о том, что все дошедшие до нас версии "Священных книг" происходят из устной традиции, получает дополнительную поддержку от типа вариантов, которые встречаются. Хотя формулировки параллельных отрывков во многом схожи, некоторые тексты содержат отрывки, которые опущены в других. Подобная небрежность писца была бы неожиданной в случае Священной книги, которая, как известно, представляет большой интерес для потенциального покупателя, но такие явления, как известно, часто встречаются в устных преданиях. Кроме того, рассказ Исхака из Бартеллы о сотворении мира почти полностью соответствует отрывку, который происходит, несколько любопытно, ближе к концу Масхафа Раш, частично суммируя то, что было подробно изложено ранее, и добавляя новый рассказ о творческой деятельности Ангелов. Версия Исхака последней части отрывка более полна, чем ее аналог в любом варианте Масхафа, но она ближе к версии Анастазы/Биттнера, которая никогда не приписывалась Иеремии Шамиру, чем к версии Брауна. Если не прибегать к какой-то удивительно тонкой уловке фальсификатора, это, по-видимому, противоречит тезису Минганы о том, что Шамир был автором как работы, приписываемой Истиаку, так и рукописи, использованной Брауном. С другой стороны, это полностью согласуется с теорией о том, что Каввалы обучались запоминать оба текста по отдельности, причем более короткий текст иногда использовался для объяснения более длинного. Это, возможно, привело к включению обоих текстов в письменную версию Масхафа, в то время как информатор Исхака считал более короткий текст достаточным. Кроме того, существенные элементы космогонии, изложенные в Масхафа Реш, подтверждаются содержанием и  подлинности которых не может быть никаких сомнений. Далее можно показать, что сведения, содержащиеся в этом тексте, восходят к древней, доисламской традиции, о которой не могли знать ни Шамир, ни кто-либо из его современников . Эти соображения можно рассматривать как дополнительное свидетельство того, что Масхафа, по крайней мере, представляет собой подлинную традицию. Это, в свою очередь, делает вполне вероятным, что Джилве также следует рассматривать как подлинный. Оба текста, возможно, были преподаны Каввалами и другим "религиозным людям" в рамках их обучения. Поэтому представляется вероятным, что эти тексты содержали основные учения основателей веры в том виде, в каком они были когда-то изложены в письменных текстах с тем же названием. Джилве провозглашает верховную власть и всемогущество Мелека Тауса, в то время как Масхафа Реш содержит рассказы о космогонии, происхождении человечества, древней истории и список запретов.

Перевел Давид Бабаев